Max Home IndustryУкраинцы, которые хотят покинуть города, находящиеся под российской оккупацией, не могут сделать это без ужасающего процесса, известного как фильтрация. Обыскиваются телефоны, просматриваются аккаунты в соцсетях. Все, что считается компрометирующим, может привести к избиениям или даже казни на электрическом стуле, говорят гражданские лица, и многих насильно отправляют в Россию.
Андрей с тревогой наблюдал, как российские солдаты подключали его мобильный телефон к компьютеру, видимо, пытаясь восстановить какие-то файлы. Андрей, 28-летний маркетолог, в начале мая пытался уехать из Мариуполя. Он удалил все, что, по его мнению, мог использовать против него российский солдат, например текстовые сообщения, в которых обсуждалось вторжение России в Украину, или фотографии разрушений в его городе, вызванных неделями непрекращающихся обстрелов.
Но интернет в Мариуполе, когда-то оживленном порту на юге Украины, был отключен из-за блокады, введенной Россией, и Андрей не смог удалить некоторые из своих постов в социальных сетях. Он вспомнил первые дни войны, когда делился антироссийскими посланиями и выступлениями президента Украины Владимира Зеленского. «Я облажался, — подумал он.
Солдаты, как сказал мне Андрей, уже сосредоточились на нем. Когда он впервые встал в очередь на фильтрацию в Безыменном, небольшом поселке к востоку от Мариуполя, один из россиян заметил его бороду. Солдат предположил, что это признак того, что Андрей был бойцом городского полка «Азов», бывшей милиции, которая была связана с крайне правыми. — Это вы и ваша бригада убиваете наших парней? — спросил Андрей. Он ответил, что никогда не служил в армии, начал работать сразу после выпуска, но «они не хотели этого слышать».
Когда солдаты просматривали его телефон, они обращались к его политическим взглядам и спрашивали его мнение о Зеленском. Андрей осторожно сказал, что с Зеленским все в порядке, и один из солдат поинтересовался, что он имел в виду. Андрей сказал ему, что Зеленский был просто еще одним президентом, мало чем отличающимся от тех, кто был раньше, и что на самом деле он не очень интересуется политикой. «Ну, — ответил солдат, — вы должны просто сказать, что не интересуетесь политикой».
Солдаты сохранили телефон Андрея и сказали ему ждать снаружи. Он встретил бабушку, мать и тетю, которые приехали вместе с ним и уже получили документ на выезд. Через несколько минут, по словам Андрея, ему приказали пройти в палатку, где сотрудники ФСБ России проводили дальнейшие проверки.
Пятеро офицеров сидели за столом, трое в балаклавах. Они показали Андрею видео, которым он поделился в Instagram, с речью Зеленского от 1 марта. Под ним была подпись, написанная Андреем: «Президент, которым мы можем гордиться. Отправляйтесь домой на своем военном корабле!» Один из офицеров взял на себя инициативу. «Вы сказали нам, что нейтрально относитесь к политике, но поддерживаете нацистское правительство», — вспомнил Андрей. «Он ударил меня по горлу. По сути, он начал избиение».
Как и у Андрея, у Дмитрия конфисковали телефон на блокпосту, когда он пытался покинуть Мариуполь в конце марта. Дмитрий, 34-летний учитель истории, сказал, что солдаты наткнулись на слово «русист», игру слов «Россия» и «фашист», в сообщении другу. Солдаты, как рассказал мне Дмитрий, били его и пинали ногами, и «все [произошло] потому, что я употребил это слово».
Дмитрий сказал, что его вместе с четырьмя другими людьми отвезли в отделение милиции в поселке Никольское, это тоже фильтрационный пункт. «Самый высокопоставленный офицер ударил меня четыре раза по лицу», — сказал он. «Кажется, это часть процедуры».
Его следователи заявили, что учителя, подобные ему, распространяли проукраинскую пропаганду. Они также спросили, что он думает о «событиях 2014 года», когда Россия аннексировала полуостров Крым и начала поддерживать пророссийских сепаратистов в Донецке и Луганске. Он ответил, что конфликт известен как русско-украинская война. «Они сказали, что Россия не причастна, и спросили меня, согласен ли я с тем, что на самом деле это была украинская гражданская война».
Офицеры снова проверили его телефон и на этот раз нашли фотографию книги, в названии которой была буква H. «Мы тебя поняли!» — сказали солдаты Дмитрию. Президент России Владимир Путин заявил, что его война на Украине является попыткой «денацифицировать» страну, а солдаты, по словам Дмитрия, думали, что он читает книги о Гитлере.
На следующее утро Дмитрия с двумя женщинами перевели в тюрьму в Старобешево, подконтрольном сепаратистам селе в Донецке. Он насчитал 24 человека в четырехъярусной камере. После четырех дней и еще одного подробного допроса его, наконец, отпустили, и он наконец добрался до территории, контролируемой Украиной. Спустя несколько недель он до сих пор не знает, что случилось с его сокамерниками.
Вернувшись в палатку в Безыменном, Андрей заметил еще двух человек со связанными за спиной руками, которые остались в углу, пока сотрудники обращали на него внимание. «Меня стали бить намного сильнее, — сказал мне Андрей, — везде». В какой-то момент после удара в живот он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Ему удалось сесть на стул.
«Я думал, что будет лучше, — сказал он, — потерять сознание и упасть или терпеть боль дальше».
По крайней мере, думал Андрей, его не отправили куда-то еще, подальше от семьи. Украинские официальные лица заявляют, что тысячи людей, как полагают, были отправлены в центры содержания под стражей и лагеря, созданные в районах, контролируемых Россией, во время фильтрации. Почти во всех случаях их родственники не знают, где их держат и почему. «Я [был] очень зол на все, — сказал Андрей, — но в то же время я знаю, что могло быть намного хуже».
Его мать попыталась проникнуть в палатку, но была остановлена офицерами. «Она очень нервничала. Позже она сказала, что ей сказали, что мое «перевоспитание» началось, — сказал Андрей, — и что ей не стоит волноваться». Его испытание, как он сказал мне, продолжалось в течение двух с половиной часов. Его даже заставили снять видео с надписью «Слава русской армии!», которая высмеивала украинский лозунг «Слава Украине!».
Последний вопрос, по словам Андрея, заключался в том, «понял ли он свои ошибки», и «я, очевидно, ответил утвердительно». Когда его отпускали, офицеры привели еще одного мужчину, который ранее служил в украинской армии и имел несколько татуировок. «Его тут же повалили на землю и начали избивать», — рассказал Андрей. «Они даже не разговаривали с ним».
Украинские власти заявляют, что российские силы и поддерживаемые Россией сепаратисты провели фильтрацию на оккупированных территориях, пытаясь установить возможные связи жителей с военными, правоохранительными органами и даже местными властями, поскольку силы вторжения пытаются восстановить услуги и инфраструктуру.
Особое внимание уделяется мужчинам боеспособного возраста, которых проверяют на наличие синяков, которые могут свидетельствовать о недавнем применении оружия, например, на пальцах и плечах. По словам свидетелей, обыски с раздеванием распространены даже среди женщин. Александра Матвийчук, глава киевской правозащитной организации «Центр гражданских свобод», назвала этот процесс «бесчеловечным», даже если он не сопровождался насилием. «Военной необходимости в этом нет… Они пытаются оккупировать страну с помощью инструмента, который я называю «безмерной болью мирных жителей». Вы спросите: «Зачем такая жестокость? За что?»
Максим, 48-летний сталевар, рассказал, что его заставили раздеться догола, пока сотрудники в Безыменном проверяли даже море его одежды. Его спросили, был ли он из полка «Азов» или симпатизировал нацистам — он отрицал, что это так, — и почему он хочет покинуть Мариуполь. «Я сказал: «Вообще-то это вы находитесь на украинской земле». Один из офицеров, который, по его словам, все были русскими, в ответ ударил Максима прикладом в грудь. Он упал.
«Я оперся головой на землю, держась за ребра. Я не мог встать», — сказал он. «Было очень больно дышать».
Его отвели в то, что он назвал «клеткой», где держали других. Он заметил, что у одного человека, тяжелоатлета, была татуировка Посейдона, греческого бога, с трезубцем. Солдаты, по словам Максима, подумали, что это украинский герб. «Он объяснил им это, но они не поняли». По словам Максима, задержанным в «клетке» не давали ни воды, ни еды, и им приходилось мочиться в углу на глазах у всех. В какой-то момент, измученный, он попытался заснуть на земле. Вошел офицер и ударил его ногой в спину, заставив встать.
Людей возили на допрос, а когда они возвращались, «вы видели, что человека избили», — сказал Максим. Он был свидетелем того, как женщина лет 40 лежала от боли, очевидно, после того, как ее ударили в живот. У мужчины, которому на вид было около 50 лет, была кровоточащая губа и красные синяки на шее. Максим считал, что его задушили. Никто в «клетке» ничего друг у друга не спрашивал и не говорил. Они боялись, что сотрудники ФСБ могут переодеться заключенными.
Примерно через четыре-пять часов Максима отпустили и разрешили покинуть Мариуполь. Через несколько дней он оказался в безопасности на территории, контролируемой Украиной, и обратился в больницу, чтобы вылечить непрекращающуюся боль в груди. Диагноз: четыре сломанных ребра.
Юрий Белоусов, возглавляющий военный департамент Генеральной прокуратуры Украины, заявил, что в его команду поступали заявления о пытках и даже убийствах во время фильтрации. «[Это] российская политика, которая была разработана заранее и довольно хорошо подготовлена», — сказал он мне. «Это определенно не просто единичный случай или [что-то] сделанное местным военным».
Он признал, что было трудно проверить эти случаи или оценить масштабы насилия. Украинские власти не в состоянии проводить расследования на оккупированных территориях, а большинство потерпевших неохотно делятся своими историями, опасаясь, что родственники в Мариуполе могут стать мишенью, если их личность будет раскрыта.
43-летний Вадим, который раньше работал в государственной компании в Мариуполе, рассказал, что в марте его пытали в Безыменном. Солдаты-сепаратисты допросили его жену после того, как узнали, что она поставила «лайк» странице украинской армии в Facebook, и восстановили на ее телефоне квитанцию о пожертвовании, которое она сделала им. «Я пытался заступиться за нее, — сказал он, — но был сбит с ног». Он встал, но его снова избили. Он сказал, что закономерность повторялась снова и снова.
Когда российские солдаты поняли, где он работает, они отвели Вадима в другое здание. Там, по словам Вадима, солдаты-сепаратисты задавали ему «глупости» и начали его избивать. «Они использовали электричество. Я чуть не умер. Я упал и подавился пломбой, которая выпала из зубов», — рассказал Вадим. Его вырвало, и он потерял сознание. «Они были в ярости. Когда я пришел в сознание, они сказали мне все убрать и продолжали бить меня электрическим током».
Пытки, по словам Вадима, прекратились только после вмешательства российских офицеров. Они провели еще один раунд допроса, прежде чем наконец освободить его. Выходя из здания, Вадим увидел, как выносят молодую женщину, которая в ходе процесса была опознана как секретарь суда.
«Ей на голову надели полиэтиленовый пакет, а руки связали», — рассказал Вадим. «Ее мать стояла на коленях и умоляла, чтобы ее дочь не забирали».
Освобождение Вадима произошло с условием: он должен уехать в Россию. По данным украинских официальных лиц, около 1,2 миллиона человек в Украине, в том числе тысячи жителей Мариуполя, были отправлены в Россию против их воли с момента начала вторжения в феврале. Россия отрицает, что осуществляет массовую депортацию, которая является военным преступлением в соответствии с международным гуманитарным правом, и говорит, что просто помогает тем, кто хочет уехать. Украина отвергает это утверждение.
Некоторым из отправленных в Россию удалось бежать в другие страны и даже вернуться в Украину. Сколько, пока неясно. Вадим с помощью друзей переехал в другую европейскую страну — точное местонахождение раскрывать не захотел. Он сказал мне, что частично потерял зрение, и врачи сказали, что это произошло в результате травм головы в результате побоев. «Сейчас я чувствую себя лучше, но реабилитация займет много времени». Я спросил его, что он думает о фильтрации. «Они разлучают семьи. Пропадают люди», — сказал он. «Это чистый ужас».
Минобороны России не ответило на несколько запросов прокомментировать обвинения. Правительство России ранее отрицало, что оно совершает военные преступления в Украине.
Андрей и его семья теперь поселились в Германии, после того как они также были вынуждены уехать в Россию. Оглядываясь назад, он считает, что оккупационные силы использовали фильтрацию, чтобы продемонстрировать свою «абсолютную власть». Солдаты, по его словам, вели себя так, как будто это было «развлечением», чем-то, что «удовлетворяло их собственное эго».
Я рассказал ему о другой знакомой мне украинке — Виктории, 60-летнем инженере на пенсии. Солдат узнал, что она добавила украинский флаг к фотографии своего профиля в Facebook, как она мне сказала, и к сообщению «Украина превыше всего».
Она рассказала, что он направил на нее пистолет и пригрозил: «Я тебя в подвал посажу, пока не сгниешь!» Затем он ударил ее ногой, сказала она. Виктория не могла понять, почему он так поступил. «Что я сделал? Какое право они имели?»
Андрей сказал, что не может объяснить такое поведение. «Я даже пытаюсь как-то оправдать этот процесс. Пытаюсь убедить себя, что в этом есть какая-то логика».
Но, по его словам, «логики нет».
Некоторые имена были изменены для защиты личности
Дополнительный репортаж Ильи Толстова; фотографии Янне Керн
Подписывайтесь на Хьюго в Твиттере: @hugobachega