Max Home IndustryПока на плите кипит домашний борщ, Александр Гузь показывает мне на телефоне фотографии своего тела в синяках.
Травмы, по его словам, нанесли российские власти. «Мне на голову надели мешок, — рассказывает мне Александр. «Русские пригрозили, что у меня не останется почек».
Несколько ярких показаний жителей Херсона, утверждающих, что их пытали.
Предупреждение: этот отчет содержит некоторое графическое содержание, которое может вызвать беспокойство у читателей.
Александр жил в Белозерке, небольшом селе Херсонской области. Он был одним из депутатов села. В молодости он был призван в армию, но сейчас занимается собственным бизнесом.
Он и его жена были публично настроены антироссийски: она ходила на проукраинские митинги, он пытался не дать российским войскам войти в их село.
Вскоре после того, как Россия захватила власть, его искали солдаты.
«Они привязали одну веревку к моей шее, а другую — к запястьям», — вспоминает он. Он говорит, что ему сказали стоять, широко расставив ноги, пока его допрашивали.
«Когда я им не отвечал, они били меня между ног. Когда я падал, я начинал задыхаться. Когда ты пытаешься встать, они бьют тебя. Потом снова спрашивают».
Российские войска взяли под свой контроль Херсон на юге Украины в начале войны. Украинские телеканалы были быстро заменены российскими государственными вещателями. Западные продукты были заменены российскими аналогами.
По многочисленным свидетельствам из первых рук, стали пропадать и люди.
Собрать воедино то, что происходит внутри Херсона, сложно. По мере того, как Россия ужесточает контроль над регионом, люди все больше боятся высказываться.
Те, кому удается уехать, часто удаляют все фото и видео со своих телефонов, опасаясь, что их остановят и задержат на российских блокпостах. Александр отправил изображения своих травм своему сыну, который был за границей, для сохранности, прежде чем вытереть свой телефон.
То есть для подтверждения показаний необходимо поговорить с несколькими людьми, которые заявляют, что стали жертвами пыток.
Сломанные ребра
Олег Батурин — один из них. Был журналистом независимой газеты Херсонской области. Он говорит, что через несколько дней после вторжения России его похитили.
«Они кричали: «На колени», — говорит он. «Они закрыли мне лицо… и завели руки за спину. Они били меня по спине, ребрам и ногам… и прикладом автомата».
Только потом, когда он пошел к врачу, Олег понял, что ему сломали четыре ребра. Он говорит, что был заключен в тюрьму на восемь дней. В то время он слышал, как других пытали, и был свидетелем инсценированной казни молодого человека.
И Александр, и Олег сейчас находятся на территории, удерживаемой Украиной. Они предоставили Би-би-си фотографии того, что, по их словам, было полицейским отчетом о насилии.
Некоторые утверждения о пытках особенно наглядны. Я разговаривал с одним врачом, который работал в больнице в Херсоне. Он попросил не называть его имени, но предоставил мне фотографию своего больничного удостоверения.
«Были признаки телесных повреждений», — говорит он, перечисляя гематомы (локальные кровотечения за пределами кровеносных сосудов, которые выглядят как сильные синяки), ссадины, порезы, следы поражения электрическим током, следы связывания на руках и следы удушения на шее.
Он говорит, что также видел у людей ожоги на ногах и руках, и что один пациент сказал ему, что его били шлангом, наполненным песком.
«Одними из худших были ожоги на гениталиях, огнестрельное ранение головы изнасилованной девушки и ожоги от утюга на спине и животе пациента. Пациент рассказал мне, что к его паху были прикреплены два провода от автомобильного аккумулятора. и ему сказали встать на мокрую тряпку», — добавляет врач.
Он считает, что было много других тяжелораненых, которым не была оказана медицинская помощь.
Некоторые остаются дома, потому что боятся выходить на улицу. А на некоторых, по его словам, русские оказывают «психологическое давление». «Они угрожают, что их семьи будут убиты, и всячески их запугивают».
Он говорит, что спрашивал пациентов, почему они были выбраны российскими властями.
«Их пытали, если они не хотели переходить на российскую сторону, за то, что они были на митингах, за то, что были в территориальной обороне, за то, что кто-то из членов семьи воевал против сепаратистов, некоторые попали туда случайным образом».
Некоторые люди боятся, что их близкие могут быть следующими.
Виктория (имя изменено) опасается за своих родителей, которые до сих пор в Херсоне. Ее отец раньше служил в территориальной обороне Украины, и его уже однажды похитили и избили, рассказывает она мне.
«Они бросили его посреди поля. Когда он пришел домой, через несколько минут он расплакался, хотя он не сентиментальный человек. девочка.»
Теперь Виктория опасается, что это может повториться.
Би-би-си не единственная, кто расследует, что происходит в Херсоне. Как Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине, так и Хьюман Райтс Вотч заявили нам, что они также обеспокоены заявлениями о пытках и насильственных исчезновениях.
Белкис Вилле из Хьюман Райтс Вотч говорит, что показания, собранные Би-би-си, согласуются с тем, что они слышат.
Она говорит, что обеспокоенность вызывает то, что российские силы в районах, которые они оккупируют, продолжают в определенной степени «терроризировать местное гражданское население и прибегать к оскорбительным методам, таким как произвольные задержания, насильственные исчезновения и пытки».
«Мы рассматриваем потенциальные военные преступления», — добавляет она.
Минобороны России не ответило на запрос Би-би-си о комментарии. Ранее пресс-секретарь Кремля заявил, что обвинения в военных преступлениях в Буче — это «явные фейки, а самые вопиющие — постановочные, что убедительно доказали наши эксперты».
Что именно происходит в Херсоне, установить со стороны практически невозможно, но по мере сбора новых свидетельств многие рисуют картину страха, запугивания, насилия и репрессий.
Виктория пытается вызволить родителей.
«В Херсоне сейчас постоянно пропадают люди, — говорит она мне. «Идет война, только эта часть без бомб».