Max Home IndustryБывшие украинские пленники говорят, что во время содержания под стражей в следственном изоляторе на юго-западе россии их подвергали пыткам, в том числе частым избиениям и пыткам электрическим током, что является серьезным нарушением международного гуманитарного права.
В интервью Би-би-си дюжина бывших заключенных, освобожденных в результате обмена заключенными, заявили о физическом и психологическом насилии со стороны российских офицеров и охранников в следственном изоляторе номер два в городе Таганроге.
Свидетельские показания, собранные в ходе многонедельного расследования, описывают постоянную практику крайнего насилия и жестокого обращения в учреждении, одном из мест содержания украинских военнопленных в россии.
Их утверждения включают:
- Мужчин и женщин на Таганрогском полигоне неоднократно били, в том числе в почки и грудь, били электрошоком при ежедневных проверках и допросах.
- Российские охранники постоянно угрожают и запугивают задержанных, некоторые из которых дали ложные признания, которые якобы использовались в качестве доказательств против них в судебных процессах.
- Пленники постоянно недоедают, а раненым не оказывается надлежащая медицинская помощь, при этом сообщается о смерти задержанных в учреждении.
Би-би-си не смогла провести независимую проверку этих утверждений, но подробности сообщений были переданы правозащитным группам и, по возможности, подтверждены другими задержанными.
Российское правительство не разрешило никаким сторонним организациям, в том числе Организации Объединенных Наций и Международному комитету Красного Креста, посетить объект, который до войны использовался исключительно для содержания русских военнопленных.
Минобороны россии не ответило на несколько запросов прокомментировать обвинения. Ранее он отрицал пытки или жестокое обращение с пленными.
Обмен пленными между Украиной и россией — редкое дипломатическое достижение в войне, и с начала конфликта было освобождено более 2500 украинцев. По данным правозащитных групп, в российских тюрьмах остаются до 10 000 пленных.
Дмитрий Лубинец, уполномоченный по правам человека Украины и один из официальных лиц, участвовавших в переговорах об обмене с москвой, сказал, что девять из каждых десяти бывших задержанных заявили, что их пытали в российском плену. «Сейчас для меня самая большая проблема: как защитить наших людей на российской стороне», — сказал Лубинец. «Никто не знает, как мы можем это сделать».
В сентябре прошлого года старший лейтенант Артем Середняк уже четыре месяца находился в российском плену, когда его и еще около 50 украинцев перевели в СИЗО номер два. Они путешествовали в кузове грузовика часами, не зная, куда едут, с завязанными глазами и привязанными друг к другу руками, как «человеческая многоножка», рассказал мне Середняк.
По прибытии в Таганрог, вспоминал он, их приветствовал офицер: «Здравствуйте, ребята. Вы знаете, где вы находитесь? Вы будете гнить здесь до конца своих дней». Пленники молчали. По словам Середняка, их провели внутрь здания, сняли отпечатки пальцев и сняли одежду, побрили и заставили принять душ.
По словам Середняка, на каждом шагу охранники объекта, которые несли черные дубинки и металлические прутья, били их по ногам, рукам или «куда хотели». «Это то, что они называют «приемом».
До пленения Середняк, которому 27 лет, возглавлял снайперский взвод в полку «Азов», главной военной силе Мариуполя. Это, по его словам, сделало его ключевой мишенью для тюремного персонала. Середняк сказал, что его отделили от остальных и, одетого только в нижнее белье, привели в комнату для допроса в первый раз. Затем его повалили на пол, по его словам, головой вниз.
Охранники спросили его о его роли в армии и задачах, которые он выполнял. Электрошоковым оружием, по словам Середняка, его били током в спину, пах и шею.
«Вот как они работали со всеми», — сказал он. «Они забили тебя, как гвоздь».
В мае прошлого года, когда Мариуполь находился в осаде русских, украинские власти приказали сотням солдат, укрывшихся на городском сталелитейном заводе «Азовсталь», сдаться. Середняк был эвакуирован одним из последних. Сначала его доставили в изолятор в селе Оленовка в Донецке, а спустя несколько месяцев отправили в тюрьму в Таганроге, в приграничном с россией районе Ростова, примерно в 120 км к востоку от Мариуполя.
Там, по его словам, пленников осматривали два раза в день, и что-либо могло быть мотивом для охранников издеваться над ними. «Им могло не понравиться, как ты вышел из камеры, или ты не поспешил выбраться, или твоя рука была слишком низкой, или твоя голова была слишком высоко».
В одной из таких проверок у Середняка спросили, есть ли у него девушка. Он сказал, что знал, и вспомнил, как охранник сказал ему: «Дайте нам ее Instagram. Мы сфотографируем вас и отправим ей». Он солгал, не желая ее разоблачать, и сказал, что у нее нет аккаунта. Затем, по его словам, его избили и отвели в комнату в подвале тюрьмы, где он встретился с украинским боевиком двадцати с лишним лет. Середняк сказал мне, что мужчина скрючился, держась за руки, по-видимому, от боли, и сказал, что сотрудники втыкали ему иглы под ногти.
По прошествии нескольких дней Середняк заметил, что тюремные надзиратели были особенно жестоки с теми, кто принадлежал к полку «Азов», бывшей милиции в Мариуполе, которая когда-то была связана с ультраправыми. Президент россии путин, среди прочего, заявил, что его война — это попытка «денацифицировать» Украину — страну, возглавляемую президентом-евреем Владимиром Зеленским, — и российские власти часто ссылаются на это подразделение, чтобы оправдать вторжение.
Середняк сказал, что на допросах его обвинили в разграблении Мариуполя и в том, что он лично приказал своим войскам убивать мирных жителей в городе, месте одного из самых кровопролитных сражений на войне. Середняк, который говорит быстро, громким, решительным голосом, отрицал претензии, но, похоже, это не имело значения. «Пока ты не сказал то, что им было интересно, и так, как они хотели услышать, — сказал он мне, — они не перестанут тебя бить».
Однажды, по словам Середняка, офицер ударил его деревянным стулом, и «он так меня избил, что стул развалился на части». На другой день, по его словам, его спросили, может ли он спеть «гимн Азова». Он не знал ни одного гимна «Азова» и предположил, что гвардейцы имели в виду «Молитву украинского националиста» — клятву 20-го века, которую солдаты обычно читали вслух перед отправкой в бой. Середняк неохотно продекламировал его, понимая, как могут отреагировать охранники.
По его словам, они ударили его несколько раз. Он упал, ударившись головой о стену, порезав бровь. Он лежал на полу, а избиения продолжались, по его словам, по всему телу.
«Когда я, наконец, встал, — вспоминал Середняк, — мне сказали: «Надеемся, мы выбьем из тебя это».
Похоже, что некоторые сотрудники тюрьмы находились под сильным влиянием повествования президента путина о «денацификации». Для задержанных это было видно по тому, как охранники проявляли особый интерес ко всему, что могло, по их мнению, быть истолковано как пронацистское. Пленникам не разрешалось иметь никаких личных вещей, поэтому их татуировки неизбежно привлекали внимание офицеров. Это напомнило мне о подобных утверждениях, которые я слышал при расследовании российских фильтрационных лагерей на оккупированных территориях Украины в прошлом году.
Сергей Ротчук, 34-летний старший сержант полка, также ушел с «Азовстали» в последних конвоях и через неделю после Середняка был доставлен в Таганрог. Он сказал, что охранники сначала «искали свастику или что-то в этом роде». Но на самом деле, по его словам, «если у вас была татуировка, вас считали плохим парнем». Ротчук, врач, имеет татуировки на обеих ногах и на груди. Несколько недель назад, когда мы встретились в Киеве, он поднял свою футболку, чтобы показать мне ворона, закрывающего часть его груди, и символ пехотного взвода на левом бицепсе; у него также была эмблема Ордена джедаев из «Звездных войн» на левом бедре.
«Эти татуировки доставили тебе неприятности?» Я спросил его. «Много раз», — ответил Ротчук. «Они говорили: «Что это? О, я тебя за это побью». Середняк, у которого нет татуировок, сказал, что некоторые бойцы с татуировками с националистическими символами, такими как украинский флаг или золотой трезубец, часто подвергались нападениям. «Они ненавидели нас за то, что мы украинцы, — сказал он мне.
В марте в отчете Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) говорилось, что россия «не смогла обеспечить гуманное обращение» с заключенными, при этом имели место «сильные нарушения».
Крис Яновский, представитель офиса, сказал, что в учреждении в Таганроге есть «длинный список плохих вещей, которые были совершены» с заключенными. Тот факт, что тюрьма используется для содержания пленных, сам по себе является нарушением международного гуманитарного права, сказал он, поскольку они должны содержаться в специально отведенных местах. Украина также столкнулась с некоторыми обвинениями в жестоком обращении с задержанными, согласно мартовскому отчету; но в целом с ними «обращались лучше».
Ротчук сказал, что пленники «жили в постоянном стрессе» в Таганроге. Он вспомнил, как встретил человека, тоже врача, который ложно признался, что удалил яички русскому заключенному, отчаянно желая положить конец насилию. «Он сказал: «Хорошо, оставь меня в покое, я подпишу признание». Затем офицеры запугали других медиков, сказав: «А, вы ему помогли».
По его словам, охранники пытали Ротчука электрическим током, но он сопротивлялся. Ротчук сказал мне, что в качестве наказания его отправили в одиночную камеру на два месяца. Избиения происходили почти каждый день; иногда, несколько раз в день, сказал он.
Ротчук вспомнил одного офицера, который, казалось, получал удовольствие, пиная его ногой в грудь, что вызывало у него постоянную боль. Он жаловался, но помощи ему не оказали. «Мне пришлось сказать себе: «Чувак, держись, ты не можешь контролировать ситуацию, поэтому тебе нужно смириться с этим», — вспоминал Ротчук.
Однако не у всех была одинаковая устойчивость. Середняк сказал, что один из боевиков «Азова», которому чуть за 20, разбил маленькое зеркало, висевшее над раковиной в его камере, и осколком перерезал себе горло. Мужчину спасли другие пленники, которые остановили кровотечение руками. Через несколько дней, по словам Середняка, сотрудники тюрьмы убрали зеркала из всех камер.
Российские врачи, по словам Середняка, время от времени навещали задержанных, но «не обязательно помогали» им. Он описал порции еды, которые им давали, как ограниченные; иногда, по его словам, они были «настолько малы, что если я ел 300-400 калорий в день, мне везло».
Середняк, рост которого составляет 1,86 м (6 футов 1 дюйм), сказал, что его вес снизился примерно до 60 кг (9 6 фунтов), когда он был там, с его обычных 80 кг. «Каждый раз, когда я вставал, — сказал он, — у меня кружилась голова. Мои глаза темнели, я не мог делать никаких быстрых движений». Он считал, что это было преднамеренно: ослабленные пленники не оказывали сопротивления.
Ирина Стогний, 36-летняя старший боевой медик 56-й бригады, описала задержанных как «постоянно недоедающих». «Они не кормили нас», — сказала она. «Нас даже не пустили на улицу… Мы могли видеть только небо через решетки в окнах». Стохний сказал, что охранники во время своих проверок два раза в день заставляли ее и других женщин двигаться в стрессовой позе, держа их за спиной и опуская голову на колени, и что некоторые «таскали нас за волосы». Другие пленницы рассказывали мне, что женщинам приказывали раздеться догола перед мужчинами-сотрудниками, которые иногда пренебрежительно отзывались об их телах.
Однажды, по словам Стохнего, охранник обвинил ее в пытках пророссийских солдат в плену и с такой силой скрутил ей руку, что «чуть не сломал ее». Пару раз в нашем интервью она плакала. «В Таганроге живут и работают одни черти», — сказала она. После освобождения Стохний перенесла операцию по удалению спаек — полос рубцовой ткани между органами, которые могут быть вызваны травмой, — которые образовались в ее почках и мочевом пузыре. «Помимо изнасилований, — сказал мне Стохний, — они делали с нами все».
Денис Гайдук, военный хирург, сказал, что охранники заставляли его и других пленников бежать с опущенными головами, когда им наносили удары во время «приема», причем задержанных били даже после того, как они лежали на земле и не могли встать. Гайдук, которому 29 лет, помогал раненым на «Азовстали», и на допросе его обвинили в ампутации и кастрации русских в плену, сказал он мне. Он опроверг это, заявив, что к нему привозили только украинских боевиков.
Когда он вспомнил, что произошло, я почувствовал гнев в его голосе. Гайдука повалили на пол и били электрошокером до тех пор, пока, по его словам, не разрядилась батарея. Другие пленники сказали, что охранники также использовали военный телефон, чтобы бить их током, подключая его провода к их телам. — Ты в конвульсиях, — сказал Хайдук. «Если ты поднимешь голову, тебя начнут бить. И этот круг никогда не кончится».
Таганрог также используется как перевалочный пункт, и, к его удивлению, Гайдука продержали там всего два дня, после чего его освободили в результате обмена пленными. Когда он уходил, офицеры пытались заставить его подписать документ, заявляя, что любое повреждение его тела было случайным. Гайдук отказался. Он сказал, что охранники били и пинали его, и он услышал треск.
Хайдук изо всех сил пытался дышать, вспоминал он, и упал на матрас, который держал в руках. Позже, по возвращении в Украину, у него диагностировали перелом трех ребер, а также ушиб сердца – ушиб сердечной мышцы, вызванный травмой.
Я спросил его, почему он считает, что охранники так обращаются с украинскими задержанными. «Потому что они могут», — сказал он. «Ты пленник, и они оскорбляют тебя». Когда я задал Середняку тот же вопрос, он дал мне более практичный ответ: «Они бьют тебя, чтобы получить какую-то информацию. А потом говорят: «Это чтобы ты не вернулся и не дрался после обмена».
Лубинец, украинский омбудсмен, заявил, что российские власти создали «систему пыток» для украинских пленных, как правило, в центрах содержания под стражей в россии и на оккупированных территориях Украины. Украина открыла свои объекты для экспертов; россия, однако, ограничила посещение только некоторых мест. Яновский из УВКПЧ заявил, что москва неоднократно отклоняла запросы ООН на доступ без объяснения «каких-либо законных причин». По словам Лубинца, поскольку большинство мест закрыты для сторонних наблюдателей, «российские солдаты могут делать с украинскими пленными все, что угодно».
Артем Дыбленко, 40-летний фельдфебель 36-й бригады морской пехоты, во время своего «приема» услышал, как охранники говорили об игре в футбол с пленными. Он был заинтригован. «Чего я не знал, так это того, что мы будем мячом», — сказал Дыбленко. Ему с завязанными глазами приказали бежать, и он упал. «Были постоянные удары ногами. Вы чувствовали себя как футбольный мяч».
Дыбленко рассказал мне, что в сентябре у одного из его сокамерников случился сердечный приступ, который он объяснил постоянным физическим насилием. По словам Дыбленко, лечить его никто не приехал, и мужчина умер в возрасте 53 лет. Через три недели Дыбленко был включен в обмен и в Украине сообщил о случае властям. Тело, по его словам, вернули в конце прошлого года. «[Его сыну] дали фотографии этого, — сказал Дыбленко, — это было ужасно». Украина признала, что тела были обменены в декабре, не уточнив личности жертв, а также то, как и где они умерли. Сын мужчины сказал, что ждет результатов ДНК-теста и не хочет давать комментариев.
Украинская организация «Медиа-инициатива за права человека» зафиксировала сообщения о гибели по меньшей мере трех человек в таганрогской тюрьме, по всей видимости, из-за пыток, отсутствия еды и медицинской помощи. Мария Климык, один из следователей группы, сказала, что это «одно из худших мест для украинских заключенных в россии».
Она слышала рассказы о мужчинах, которых приводили на допрос, и спрашивала, есть ли у них дети. «Если кто-то говорит, что не хочет, его бьют по половым органам, — сказала Климык, — а охрана говорит: «Для предотвращения размножения». ложные признания, которые они дали во время содержания под стражей, использовались в качестве улик против них.
После почти 12 месяцев плена, семь из которых находились в Таганроге, Середняк был освобожден в результате обмена пленными 6 мая вместе с 44 другими украинскими боевиками. Он сказал, что эту дату будут отмечать так, как если бы это был его второй день рождения. В том же обмене участвовал и Сергей Ротчук, врач, который позже обнаружил у себя перелом грудины — грудины — состояние, связанное со значительной травмой грудной клетки, которую он обвинил в перенесенном жестоком обращении.
Я посетил Середняка через четыре недели после его возвращения, в квартире в жилом комплексе на левом берегу Киева, между его курсами физической и психической реабилитации. Врачи диагностировали у него перелом ребра и кисты в печени и почках, которые, по их словам, вероятно, возникли в результате побоев. Середняк уже набрал часть потерянного веса, но все еще страдал от болей в пояснице и иногда с трудом ходил.
На моем телефоне он впервые посмотрел видео своего обмена, которое опубликовало украинское правительство. Пленников засняли криками «Слава Украине!» или «Слава Украине», и их приветствовала ликующая толпа. Указав на улыбающегося мужчину, Середняк сказал: «Это я!» Я не мог узнать его. «Я был бледным, худым, без доступа к солнечному свету», — сказал он мне. «Мы были как летучие мыши, живущие в полумраке».
Дополнительный репортаж Дарьи Сипигиной и Ли Дюранта. Фотографии Ли Дюранта
Подпишитесь на нашу утреннюю рассылку новостей и получайте новости BBC на свой почтовый ящик.